История об отстранении директора Муромского детского дома № 1 получила широкий резонанс в средствах массовой информации и уже несколько месяцев не сходит со страниц сети Интернет. На защиту директора поднялась общественность, которая даже создала специализированный сайт «Движения в защиту педагога и детского дома». Тем не менее, кратко напомним, что 53-летний Мартин Саргсян – педагог с 25-летним стажем, пользующийся огромным уважением и любовью среди коллег, учеников и воспитанников, 2 декабря 2011 года решением Муромского городского суда был отстранен от должности директора Муромского детского дома № 1, который он возглавлял одиннадцать лет.

Мартину Саргсяну фактически было предъявлено публичное обвинение (еще до проведения следственных мероприятий и соответствующего решения суда) в свершении преступления, предусмотренного п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия). С ходатайством о возбуждении уголовного дела в отношении Мартина Саргсяна, а также об отстранении его от занимаемой должности выступил непосредственно Следственный комитет Владимирской области, о чем 5 декабря 2011 года было сообщено в пресс-релизе на официальном сайте Следственного управления Следственного комитета РФ по Владимирской области. В настоящее время дело Мартина Саргсяна (№33510) уже шесть месяцев находится в производстве Следственного отдела по г. Муром СУ СК по Владимирской области.

Поводом для возбуждения уголовного дела послужила жалоба двух воспитанниц детского дома Аржанниковой Алёны и Поповой Кристины (на тот момент 14 и 15 лет) в Муромскую городскую прокуратуру о том, что Мартин Саргсян их, якобы, избивал (раздавал пощечины) и оскорблял нецензурными словами. Надо сказать, что Мартин Паргевович вообще, то есть в принципе, никогда не ругается матом, не говоря уже о том, чтобы поднять руку на ребенка, тем более собственного воспитанника. Но директор был бескомпромиссен к проявлениям у своих питомцев вредных привычек, таких как употребление спиртного, курение и поведение вольного характера с противоположным полом. Ограничивая таким образом «свободу» девочек, у которых проявлялись склонности к подобному поведению, Мартин Паргевович, естественно, вызвал определенное «негодование» с их стороны, что и закончилось написанием на него кляузы в прокуратуру.

Но всё бы ничего. Вопрос-то сам по себе весьма житейский, и подобные проблемы не редкость не то что в детских домах, но и в обычных семьях. Решаются они при нормальных родителях и педагогах тоже обычно – воспитательным процессом, который уж никак не предусматривает применение физической силы. Но Муромская прокуратура в лице прокурора Антонины Садовниковой рассудила иначе. Она и СК буквально бульдожьей хваткой вцепились в жалобу воспитанниц, с невероятной скоростью раскрутили дело и отстранили директора от должности. Об этом мы уже писали в одной из недавних публикаций. Многие признаки указывают на то, что жалоба воспитанниц была использована лишь как повод для снятия директора, что автоматически повлекло за собой деградацию ранее образцового учреждения. Есть серьезные основания полагать, что девочками манипулировали и заставили или спровоцировали их написать эту жалобу. Тем не менее, в своем сообщении агентству РИА Новости 1 июня этого года Следственный комитет Владимирской области пытается опровергнуть такое мнение общественности. Ну а, собственно, что еще остается делать – не признавать же этот факт? При этом в своем интервью РИА Новости старший помощник по взаимодействию со СМИ руководителя СУ СК по Владимирской области г-жа Минина заявила:

«Проведен значительный, огромнейший объем следственных действий и мероприятий, направленных на объективное расследование уголовного дела»

Как проводятся следственные мероприятия, направленные на «объективное расследование» мы уже описывали в одной из предыдущих статей: изнуряющие допросы несовершеннолетних детей по 2-3 часа с глазу на глаз без перерыва (даже в туалет не выпускали), допрос умственно отсталых детей, копание всей биографии Мартина Саргсяна за последние 10-15 лет и т.д. Вот собственно какой «огромнейший объем» следственных мероприятий проведен и продолжает проводиться следственными органами и прокуратурой.

Однако проанализируем ситуацию детальнее – с привлечением документов и фактов, чтобы по достоинству оценить «титанический» труд Муромско-Владимирских правоохранительных органов в «деле» изобличения педагога-«преступника», а главное выявить весьма серьезные последствия, вытекающие из этого «труда» (на деньги налогоплательщиков). Но как ни странно прозвучит, здесь мы не будем говорить о судьбе директора детского дома, над которым висит дамоклав меч заключения, как не будем говорить и о судьбе самого детского дома, направленный развал которого налицо. Об этом мы уже писали ранее. Мы поговорим о другом, но тоже весьма немаловажном аспекте этого дела, который я как автор не могу обойти вниманием, поскольку чувствую личную ответственность. Надеюсь, её почувствуют и другие лица, имеющие отношение, а главное влияние в этом деле. Речь пойдет об одной из девочек-жалобщиц, судьба которой вызывает крайнюю озабоченность в связи со складывающимися обстоятельствами дела.

Итак, дело было запущено на основании жалобы двух воспитанниц детского дома Аржанниковой Алёны и Поповой Кристины. Однако эта жалоба и последующие допросы имеются только за подписью Поповой, о чем говорится в Постановлении о возбуждении перед судом ходатайства об отстранении Мартина Саргсяна от должности, сгенерированном следователем следственного отдела по г. Муром Галыбиным Л.С. и завизированном начальником следственного отдела Муравьевым Ф.А. 2 декабря 2011 года (прямо перед судом в этот же день). Приведем выдержку из протокола допроса Кристины Поповой, которую допрашивал следователь Галыбин 30 ноября 2011 года:

«Примерно в марте-апреле 2011 года, более точную дату я назвать затрудняюсь, поскольку с того момента прошло слишком много времени, я в вечернее время гуляла вместе с Некорыстновой Татьяной. Она сейчас проживает и учится в училище в г. Гусь-Хрустальный. Мы должны были вернуться в детский дом до 21 часа 00 минут, однако мы опоздали к этому времени. Когда мы вернулись, Саргсяна в детском доме не было. На следующий день в утренние часы – около 09 часов 30 минут он вызвал меня к себе в директорский кабинет. Передо мной к директору в кабинет зашла Некорыстнова. Затем она вышла от туда, и к директору зашла я. Саргсян стал меня ругать за то, что я накануне вернулась в детский дом после 21 часа. Я молчала, так как боялась что-либо ему возразить. Он стал меня оскорблять различными обидными словами – «дура набитая», «вы все уроды» и т.д. Разозливший на меня, Саргсян без видимой причины ударил меня ладонью руки по лицу, нанес мне пощечину. От его удара я испытала физическую боль. После этого он выгнал меня из кабинета. О том, что директор меня ударил, я рассказала Некорыстновой. Я уже не помню, говорила ли мне Некорыстнова, что и её Саргсян ударил, так как с этого момента прошел значительный промежуток времени, но я допускаю, что это могло произойти. Я прихожу к такому выводу, потому что Саргсян плохо относился к Некорыстновой. Это плохое отношение к ней выражалось в том, что ей не приобретались какие-то вещи в личное пользование, которые она у него просила; директор кричал на неё».

Ну и прочие показания идут в том же духе: «не помню когда, было давно». При этом, как мы видим, очень четко прослеживается, так сказать, процессуальный слог, который свидетельствует о том, что ребенку либо диктовали, либо писали за него. Несовершеннолетний ребенок, тем более далеко не отличник, так не пишет: «назвать затрудняюсь», «без видимой причины», «нанес пощечину», «испытала физическую боль», «прихожу к такому выводу», «отношение выражалось в том» и т.п. В протоколе вообще полно таких перлов «от ребенка».

В своих «показаниях» кроме себя и Аржанниковой, Кристина, скорее всего по совету «доброго» дяди или «доброй» тёти, приписала в качестве потерпевших еще двух несовершеннолетних мальчиков: Радаева Сережу и Саргсяна Алешу (однофамильца):

«В мае 2011 года (какого конкретно числа, я сказать затрудняюсь, потому что это было давно) я находилась в кабинете директора. Там я оказалась после того, как мы вдвоем с директором разыскивали двух воспитанников – Радаева Сергея и Саргсяна Алексея, которые прогуляли уроки в школе, пропустили обед. Мы нашли мальчиков, привели в детский дом. Директор отвел их к себе в кабинет, а меня он послал за завучем по воспитательной работе – Светланой Вячеславовной Горшонковой. Я сходила за ней и пришла в кабинет к директору. Мы находились в кабинете директора с завучем, самим директором, Радаевым и Саргсяном. При мне директор ругал мальчиков и нанес пощечину Саргсяну Алексею по лицу. Затем директор толкнул Саргсяна Алексея на Радаева, от чего оба воспитанника упали на пол».

Надо сказать, что оба мальчика были даже не в курсе происходящего! К Саргсяну Алеше потом следователь Галыбин ходил в больницу и мучил больного ребенка допросом, выбивая показания. Но мальчик никаких показаний не дал. Вот, что пишет сам Алеша в сети Интернет в критических комментариях под желтопресной статьей о Мартине Саргсяне (http://www.6tv.ru/news/view/16659/):

Алексей Саргсян

09.12.2011, 19:41

«Здравствуйте, на данный момент я воспитанник детского дома № 1, я живу в детском доме уже около 3 лет, и все что про нашего директора пишут плохое , это все, КЛЕВЕТА И ЛОЖЬ. За все время пока я нахожусь в детском доме директор никогда ни кого не обидел, а тем более, никогда не ругался нецензурной бранью. Наш директор очень хороший и самый лучший, и если нашего директора больше не окажется в детском доме то наш детский дом в буквальном смысле развалиться. Я говорю от лица всех воспитанников, что мы очень уважаем нашего директора и любим».

Сам добровольно в Интернете, т.е. собственно никому конкретно, а всем, «битый» ребенок такое писать не может.

Но прокурору Садовниковой и следователю Рожкову ТАКИЕ показания явно не нужны. Несколько дней назад они опять стали вызывать этих ребят на повторные допросы. Но ребята упорно отказывались идти. Хватит, натерпелись! У мальчиков, да и других воспитанников детского дома, сильнейший стресс после этих допросов. Ребята попросту стали убегать из детского дома и отключать мобильные телефоны. Тогда Рожков стал направлять на охоту за ними сотрудников полиции. Ребят отловили, кого в доме (надо же приходить и где-то кушать), кого в городе и насильно привели на допросы. Опять мытарили, выбивая показания о том, что директор их бил. Но, насколько известно автору, ребята не сломались. Вот такой вот «значительный, огромнейший объем следственных действий и мероприятий, направленных на объективное расследование уголовного дела» проводится следственными органами в интерпретации г-жи Мининой.

Однако вернемся к Кристине Поповой. Здесь присутствует очень существенный аспект, жизненно важный для самой Кристины, которая на самом деле является потерпевшей, но потерпевшей от следственных органов, а в будущем может и вообще серьезно пострадать. Дело в том, что, когда возник значительный резонанс по делу, девочки испугались и решили забрать свое заявление. Надо сказать, что первый раз они ходили заявлять о наговоре на своего директора еще в самом начале событий – в октябре прошлого года, о чем мы уже писали в одной из предыдущих статей, и о чем пишет Российская газета. В тот раз их развернула прокурор Садовникова, сказав, что это вас директор подговорил. Однако позже, уже после возбуждения уголовного дела и отстранения Мартина Саргсяна, когда поднялся большой шум, девочки не на шутку испугались содеянного. Об этом автору лично сообщила заместитель Мартина Саргсяна, ныне исполняющая обязанности директора детского дома, Светлана Вячеславовна Горшонкова. Испугавшись, девочки заявили, что просто хотели пошутить и решили забрать свое заявления, однако следователь им этого не позволил. Что же делать? Тогда девочки решили обратиться к уполномоченному по правам ребенка во Владимирской области Геннадию Прохорычеву. У них состоялся телефонный разговор. Вот как сообщает об этом в своем интервью РИА Новости сам Геннадий Леонардович:

«Мы с ними по телефону об этом разговаривали. Они сказали, что решили так пошутить, но не подумали, что такие будут последствия. И поэтому сейчас они хотят публично извиниться перед директором в телепередаче. Мы готовим письмо в следственный комитет с разъяснением того, что как-то надо закрывать это дело, точку ставить».

Кроме этого выпускницы детского дома Ольга и Надежда Чобырка также сообщили автору, что Алёна и Кристина говорили им о том, что их обвинения против Мартина Саргсяна не имеют под собой оснований. Это же сестрами Чобырка было сказано и на допросе, который проводил с ними следователь Рожков Е.А. 27 мая этого года. И вот что сообщает в своем интервью РИА Новости Надежда Чобырка, которая сейчас учится в Московском государственном гуманитарно-экономическом институте:

«Не только для меня, но и для всех ребят, которые воспитывались в детском доме, в частности, для этих же девочек, он был как родной папа. Мартин Паргевович каждого ребенка устроил, каждому помог реализоваться, стать человеком... Ни на кого он руку не поднимал. Он даже матом не ругается. Он безумно всех детей любит, очень искренне, и относится к нам как к родным детям. Он с нами проводил больше времени, чем со своей семьей».

Итак, показания девочек, а конкретно Поповой Кристины, которая подписывала протокол допроса, не имеют под собой оснований, так сказать «шутка», что на сегодня уже озвучено официальными лицами (Геннадием Прохорычевым) через официальные (федеральные) СМИ (РИА Новости). Но на самом деле «шуткой» это было, когда Кристину допрашивали, то есть, когда девочке не исполнилось еще 16 лет. Кстати, в протоколе допроса следователь Галыбин, видимо, решив запугать ребенка и отрезать ему путь к отступлению, заставил Кристину подписать, что она ознакомлена со статьей 307 УК РФ об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Здесь Галыбин грубо нарушил (но это в его стиле, как мы уже писали об этом человеке) Уголовно-процессуальный кодекс Российской федерации, в котором имеется статья 191 (Особенности допроса несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля), в части второй которой говорится: «Потерпевшие и свидетели в возрасте до шестнадцати лет не предупреждаются об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний».

Но сегодня проблема для Кристины заключается в том, что ей уже исполнилось 16 лет, а уголовное дело продолжает базироваться на её «шутливых» показаниях. В этом случае, согласно УК РФ, если Кристина молчит и не делает дальнейших заявлений на предмет своих показаний против директора, эти показания уже автоматически трактуются как заведомо ложные, и Кристина автоматически попадает под юрисдикцию статьи 307 УК РФ:

Статья 307. Заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод

1. Заведомо ложные показание свидетеля, потерпевшего либо заключение или показание эксперта, показание специалиста, а равно заведомо неправильный перевод в суде либо при производстве предварительного расследования -

наказываются штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо арестом на срок до трех месяцев.

2. Те же деяния, соединенные с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, -

наказываются лишением свободы на срок до пяти лет.

Примечание. Свидетель, потерпевший, эксперт, специалист или переводчик освобождаются от уголовной ответственности, если они добровольно в ходе дознания, предварительного следствия или судебного разбирательства до вынесения приговора суда или решения суда заявили о ложности данных ими показаний, заключения или заведомо неправильном переводе.

Более того, поскольку в соответствии с п. «а» ч. 3 ст. 286 УК РФ и ч. 4 ст. 14 УК РФ инкриминируемое Мартину Саргсяну преступление квалифицируется как тяжкое, то Кристина попадает под наиболее тяжелую вторую часть ст. 307 УК РФ, наказание по которой подразумевает лишение свободы на срок до пяти лет. Вот ведь как обернулась для девочки шутка!

Но не будем винить Кристину. В конце концов, это ребенок, не искушенный в законодательстве, тем более уголовном. Более того, это ребенок с трудной судьбой, сирота, который уже в самом начале своего жизненного пути испытал немало горя. Однако встает вопрос о действиях искушенных в юриспруденции, тем более уголовной, Муромских (да и областных Владимирских) органов, которые продолжают строить дело, основываясь на показаниях девочки, т.е. по сути, используют её и одновременно открывают ей дорогу в тюрьму! Это какой же цинизм?! Как мы видим, в статье 307 УК РФ имеется очень гуманное примечание, согласно которому человек освобождается от уголовной ответственности, если он «добровольно в ходе дознания, предварительного следствия или судебного разбирательства до вынесения приговора суда или решения суда заявил о ложности данных им показаний». Что, прокуратура и СК не знают Уголовный кодекс? Почему они не позволяют девочке раскаяться процессуально, то есть написать заявление об отказе от своих показаний и тем самым избежать тюрьмы?! Но ведь наоборот, органы застращали девочку, не позволяют ей общаться на эту тему и, соответственно, держат в неведении относительно грозящей ей опсности. Когда 16 мая во время нашего визита в Муром мы позвонили Кристине, она категорически отказалась разговаривать с нами и бросила трубку. 

Хочется надеяться, что планируемая телевизионная передача с участием девочек, о которой сообщил РИА Новости Геннадий Прохорычев (он также говорил об этом и автору статьи в телефонном разговоре), будет первым и серьёзным шагом к избавлению девочки от этой страшной опасности, то есть Кристина признается публично, как заявляет Геннадий Прохорычев. Кстати, его как уполномоченного по правам ребенка, изначально защищавшего права этой девочки, данный вопрос должен волновать в первую очередь. Будем надеяться, что всё у них получится.

Кристину действительно жаль. Она оказалась игрушкой в руках взрослых дядек и тётек в погонах, которые из неё же могут сделать козла отпущения – если коснется «чести мундира», свалить на неё все грехи, да не дай Бог привлечь, а самим остаться чистенькими. Этого нельзя допустить! Дело Мартина Саргсяна еще продолжается. Единственное спасение сейчас для Кристины, это признаться публично, а также написать признательное заявление в органы. Ещё есть время. Кристина, девочка, если его осудят, потом будет поздно! Тебе грозит тюрьма!

Люди, помогите ребенку раскаяться - спасите его от тюрьмы!

Кристина Попова

2011 г. Олимпийский. Кристина танцует вместе с другими воспитанницами Муромского детского дома № 1. Импровизация!

03.06.2012 г.