А ИЗ ПЕДАГОГА СДЕЛАТЬ ПЕДОФИЛА ЕЩЕ ПРОЩЕ, ЧЕМ ИЗ ПЕДИАТРА

Особенно из педагога-пианиста. Проще простого! 

А почему нет? Садится он близко, а то и  совсем рядышком. Периодически касается конечностей – рук, то есть,  да  и  корпуса тоже. Аппарат пианистический формировать полагается вроде как. Плюс атмосфера на уроках: материи тонкие,  звуки прекрасные,  романтический дух в наэлектризованном воздухе витает, под Шопенов-то всяких. Барышни приходят  чувствительные, эмоциональные… Совращай  - не хочу! 

Ну конечно, каждый нормальный человек скажет именно «не хочу». Да ещё добавит: « За кого вы меня принимаете?» А только принимать будут  в зависимости от конъюнктуры рынка. За кого надо – за того и примут. В сезон высокого спроса на педофилов  - отлов идет без ограничений, ни в каком заповеднике культуры не укроешься. Не спасёт ни репутация, ни стаж безупречной работы с детьми чуть не  полвека. Вчера был педагог – сегодня стал педофил, один из сотен вдруг заболевших этим недугом по всей стране. 

Позвольте, скажете вы, но ведь факт педофилии ещё доказать надо, прежде чем отлавливать! А вот  и нет. Совсем необязательно. 

В том-то и особенность педофильских дел, что методика посадки в них упрощена до предела. Просто рай для следственных органов. 

Судите сами. 

Не надо подкидывать наркотики или оружие. Не надо выискивать  экстремизм  в книге или листовке. Обойдутся без трупов и увечий. Прощайте разработки, прослушки и наружки. Вообще никаких улик не надо. Зачем?  Достаточно просто сказать: этот гражданин – педофил. 

Кто-то произносит эти волшебные слова - и всё. Гражданин обречен. Заявление оформляется, дело заводится, гражданин сажается, раскрываемость повышается. Последнее обстоятельство органы особенно греет, так как именно на педофильских делах раскрываемость не просто повышается, а взлетает до небес. Поскольку можно, покорпев немножко, написать пару порнорассказов и растиражировать их в деле до нужного количества эпизодов, чтобы уж наверняка добрать все «палки» за год. 

Педофильские дела заводятся с полоборота, часто на одних словах, да и то в пересказе. Часто ещё и задним числом.  Дело заводится, а   потом начинается сбор доказательств: поиск свидетелей, в которые годится любой, кто подтвердит версию следствия. На худой конец всегда в запасе найдется парочка надёжных агентов, которые уж точно не подведут. А если повезет обнаружить тайных недоброжелателей –  то и вовсе песенка гражданина подследственного спета. 

В СМИ органы сбрасывают информацию: педофил разоблачен и арестован. Да, именно с этого момента гражданин перестает быть гражданином и становится педофилом. Как же: об этом знает вся страна! 

То, что гражданин  пока лишь подозреваемый – помнит, наверно, только он сам, да и то, долго ли? В СИЗО атмосфера очень располагает к «признательным показаниям». Как правило, на этом этапе добрые  следователи предлагают маленький, но выгодный торг.  Признаешься в разврате и идешь лет на пять по статье 135. Или упорствуешь, что ты не верблюд, и тогда садишься на двадцать лет по статье 132.  Третьего, то есть признания неверблюдом, не дано. 

Критерии доказанности  размыты. Главной задачей  следователей является поиск людей, согласных всё «подписать». В этом отношении обвиняемые  учителя, врачи и тренеры – просто мечта оперативника. Ведь в этих профессиях у каждого в работе готовый набор данных: журнал или стопка медкарточек, и прочая отчетная документация. 

Это вам не одиночный экземпляр педофила-отца, крёстного, соседа или случайного прохожего, где эпизодов раз два и обчелся. Бери готовый список  - и объезжай народ, убеждая сделать благое дело: обезвредить опасного педофила. Задача упрощается тем, что пострадавшими считаются дети, а отвечают за них взрослые. Если что не так – с детей спрос невелик, а с родителей и того меньше: дети могли их ввести в заблуждение. 

В Москве последние годы следователи обрели небывалое удобство:  центр «Озон». Да-да, тот самый, где главным аргументом в деле Макарова-отца стал фаллический кошкин хвост в рисунке дочки. 

Эта милая контора направо и налево выдавала бумажки, на основании которых открывались уголовные дела, до тех пор, пока эту лавочку не разоблачили. Там также проводились «семинары»: обучали следователей сажать мужчин за педерастию, детей  - стучать на родителей или неугодных взрослых, а женщин – избавляться мужей, обвиняя их в педофилии. 

Обвинителям в качестве доказательств годятся любые бумажки. На то и рассчитано: в суде не принято придираться. А стороне защиты особо разгоняться ни к чему: ходатайства отклоняются, экспертизы не назначаются, свидетели не вызываются. Зачем зря шуршать? Так и так результат один. 

Печальная картина, не правда ли ? Но увидеть эту картину можно лишь  вблизи. Желающих приглядываться было последние годы не так уж много.  Переделка законодательства в сторону этой «легкой посадки» произошла не мгновенно, но даже сегодня далеко не все понимают, в чем суть педоистерии. 

А суть опасна: любой  может быть арестован на основании бездоказательных голословных обвинений. Система обкатывает конвеер посадки  всё более цинично. 

Омбудсмен Астахов комментирует, забыв о презумпции невиновности, каждое резонансное дело. А член Общественной палаты Кучерена проталкивает одно за другим изменения в законодательстве, демагогя о невинных детишках, неспособных лгать. Любая мать сказала бы  господину члену, что это утверждение убедит только бездетных и глухих. Уж как изощренно врут дети-подростки с ещё не развитой совестью  - хорошо известно не только родителям. А детям младшего возраста вообще можно внушить что угодно, и они сами поверят после нескольких повторов. 

На то и рассчитана раскрутка педоистерии: педофильские статьи - это абсолютно уникальная возможность снять со всех ответственность за достоверность показаний. 

Взяв за аксиому «дети не лгут, а только иногда ошибаются» можно без особых усилий убедить лжесвидетельствовать и родителей. Особенно, имея рычаги. Центр «Озон» стараниями общественности разоблачен, а толку-то? Это был лишь пробный камень. Теперь речь идет о создании крупного учреждения с абсолютно легитимными аналогичными функциями. Станет ли меньше от этого сфабрикованных дел?.. 

Вернёмся всё же к пианисту. Он реально существует: Анатолий Рябов. Помните такого? Педагог ЦМШ  при Московской консерватории был обвинен в сексуальных домогательствах к несовершеннолетним. В начале 2011 года  телеканалы дружно трубили о поимке педофила. Правда, вскоре волны грязи поутихли – ученики Рябова  общими  усилиями вытащили учителя под залог. Следствие после этого ещё год пыталось укрепить свои позиции, и суд начался только недавно. 

В целом, это педофильское дело шло по вышеописанной схеме, разнообразившись только усилиями общественности по спасению Рябова – впрочем, малоуспешными, так как закрыть дело не удалось. 

Зато за этот год произошли и изменения в законодательной сфере: теперь обвиняемым по 132-й статье можно рассчитывать на суд присяжных. С одной стороны  - это, конечно, дает шанс. С другой – можно ли рассчитывать, что  система здесь не сработает? Принцип составления списков присяжных – тайна за семью печатями. Как осуществляется «случайная выборка» - неизвестно. Зато известны случаи, когда в резонансных делах выявлялись «специальные люди». 

Журналистка Зоя Светова хорошо показала в своей книге «Признать невиновного виновным», какие есть каналы  и рычаги для манипулирования, как составом коллегии, так и решениями внутри этой группы силами управляемого  старшины. «Что может быть хуже, чем явная несправедливость? Имитация, симуляция справедливости»,  - считает Светова, и не согласиться с этим трудно. 

Оптимизму, впрочем, всегда найдется в жизни место. И хочется надеяться, что на деле Рябова система даст сбой. Спотыкаться она начала с первых же шагов. 

После ареста педагога быстро выяснилось, что у заявительницы  - адвоката по профессии – были личные мотивы и связи  в Пресненской прокуратуре. А директор школы, выступивший первым свидетелем, обманул следствие, совершив подмену и сокрытие важных документов. В частности, спрятал заявления Рябова об отказе учить будущую «жертву». Директора, под давлением общественности, перевели на другую работу, но на судьбу его показаний это, конечно, не повлияло. 

Вторым нестандартным шагом было то, что ученики и родители завалили письмами всевозможные инстанции и освободили Рябова под залог. В педоделах – случай исключительный. 

 В день освобождения Рябова на него поступило второе заявление. Но и тут не обошлось без ляпов: фигурировала ученица, которая  не попала  в класс Рябова  - он был её репетитором перед поступлением, однако мать уверяла, что перевела девочку  к другому педагогу по причине домогательств. И притом молчала о совершенном преступлении два года, в сговоре с группой лиц, которые тоже знали и молчали. Следователей не смутило несовпадение во времени и пространстве, и в деле Рябова стало две жертвы. 

Центр «Озон» охотно выдал бумажку, что да, девочка-подросток действительно чему-то неосознаваемо подверглась (судя по рисункам), поэтому считать надо, что подверглась она именно насилию. 

И это не смешно:  самый типичный логический ход  в педоделах  и заключается  в том, что действия считаются насильственными на основании того, что жертва ничего не понимала. Этот аргумент, выглядящий ещё как-то сносно применительно к малышам, касательно подростков выглядит иначе, но… Надо же как-то обосновать, что нужно привлечение именно по 132-й статье! А то ведь 135-я выглядит как-то недостаточно страшно, педофил может и не признаться. 

Рябов, впрочем, оказался нетипичным педофилом и в этом: он упорно стоит на позиции полной невиновности в том, что ему вменяют. Говорит, что пожил достаточно, и лучше умрет честным. Музыканты – они, знаете, народ странный. 

Потом шли серии концертов в защиту педагога, летом группа поддержки вышла на пикет, а с началом судебных слушаний в Мосгорсуде сторонники Рябова повадились приходить  в суд. Процесс, понятно, закрытый  - ещё одно неоспоримое преимущество педофильских дел перед прочими – но несколько учеников и родителей упорно гуляют по просторным коридорам Мосгорсуда, чтобы в перерывах сказать учителю пару теплых слов. 

Первое же заседание по делу Рябова пришлось на его день рождения: как раз 18 января. Если вспомнить, что прошлый свой день рождения, да ещё и юбилей -  65 лет - Рябов встретил в СИЗО, то нынешний в сравнении -  просто подарок. 

Уже с утра к зданию Мосгорсуда начали приходить ученики и родители, с цветами и плакатами - некоторые удалось даже развернуть, прежде чем охрана запретила. Дети и родители сердечно обняли обвиняемого в педофилии  и  проследовали к залу суда, где оставались до конца заседания. В перерыве нарядная толпа с букетами посетила судебный буфет и столовую, устроив там небольшой банкет. Благо среди подарков нашлись конфеты и торт, а уж по чаю буфету сделали недельный план. 

Следующее заседание  - отбор состава коллегии присяжных – было назначено через месяц, и состоялось на днях.  Зачем был нужен перерыв в месяц – остается загадкой. Очевидцы говорят, что заявительница-юрист выглядела очень довольной результатами отбора и не спешила покидать здание Мосгорсуда, где чувствует себя как дома – по крайней мере, с виду.  Что сулит нам это веселье – время покажет. 

Теперь, начиная с 27 февраля, ежедневно будут проходить слушания по делу Рябова. Посмотрим, легко ли сделать педофила из пианиста. Или всё-таки проще из педиатра.

19.02.2012 г.

Автор: Анна сорокина

Ссылка 

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

ДВИЖЕНИЕ В ЗАЩИТУ ПЕДАГОГА И ДЕТСКОГО ДОМА присоединяется к группе защиты Анатолия Рябова. Является вопиющей несправедливостью, когда безосновательно оклеветан и, более того, подвергнут репрессии государственной машины, причем по ЗАКАЗУ, почтенный, уважаемый человек - ПЕДАГОГ. Мы выражаем нашу полную солидарность и поддержку группе Анатолия Рябова, мы уверены - замечательного музыканта и педагога.

Мы столкнулись с абсолютно аналогичным случаем: бездоказательно осужден и отстранен от должности замечательный педагог Мартин Саргсян - директор уникального Муромского детского дома № 1, и это не только беда самого этого человека, но и детского дома, который спланированными действиями чиновников целенаправленно разваливается. Дело также носит явно заказной характер.

Объединяя воедино наши "дела", нужно называть вещи своими именами: это циничный беспредел чиновников от власти - чиновников в погонах. Во всех отношениях, это преступление, и с этим необходимо бороться.